О: офтальмолог

«Меркнет зрение – сила моя, / Два незримых алмазных копья», – Арсению Тарковскому переживать трагедию помогало творчество. Чем спасаться нам, простым смертным, когда наши «алмазные копья» теряют остроту? Ответ может дать только офтальмолог. Для справки: слово «офтальмология» происходит от греческих понятий «офтальмос» — глаз и «логос» — наука. Понятно, что офтальмология изучает болезни органов зрения, разрабатывает способы их лечения и предупреждения, занимается вопросами анатомии и физиологии глаза. Соответственно, глазного врача называют офтальмологом.

Наша землячка, очаровательный доктор Жанна Короповская специализируется в области офтальмологии, и о своей профессии знает куда больше нас.

– Жанна Алексеевна, почему иногда ваших коллег называют не офтальмологами, а окулистами? Чем-то эти понятия отличаются?

– Только происхождением слова: «окулист» является производным от латинского «окулюс», что тоже значит «глаз». То есть значение слов «окулист» и «офтальмолог», по сути, одинаково, только языки разные. Так что эти названия глазного врача являются синонимами и могут употребляться в равной степени. Неважно, как называть врача, главное, чтобы он был профессионалом своего дела.

– А как становятся профессионалами? Трудно поверить, что Вы с детства мечтали стать офтальмологом…

– Нет, но мечтала стать врачом, помогать людям. А специализацию выбрала уже во время обучения в Московском медицинском институте. В школе просто больше любила предметы, близкие к медицине – биологию, химию. Поэтому поступила на лечебный факультет, а уже на третьем курсе, когда пора было определяться, знакомая моих родителей предложила мне побывать у неё в клинике. Она – практикующий хирург-офтальмолог, поэтому мне довелось присутствовать на операции, приобщиться к таинству процесса, потом пообщаться с пациентами. Там же я впервые пользовалась щелевой лампой, с помощью которой врач смотрит состояние глаза. Заглянула в хирургический микроскоп. Мне, ещё студентке, было очень интересно!

– Часто, выбирая профессию, медики поддерживают семейную традицию. У Вас было не так?

– Нет, врачей в нашей семье до меня не было. Правда, бабушка работала медицинской сестрой и даже поступила в институт, но обстоятельства сложились так, что диплом врача она получить не сумела.

– Возможно, как раз Вы – основоположник славной династии. Хотя на взгляд человека несведущего, офтальмология, особенно если речь идёт о хирургии, – это настолько страшно! Внутри глаза ведь всё такое мелкое, хрупкое…

– Хирурги работают под увеличением, и, поверьте, глаз вовсе не кажется им мелким. Хотя поначалу мне тоже было страшновато! Главное для молодого доктора – адаптироваться к микроскопу хирурга или аппарату, с помощью которого исследуют глаз на приёме. Техника помогает все микродействия превратить в обычные макродействия. Просто нужно приобрести навык общения с аппаратурой. Никто не позволит практиканту делать сложные манипуляции с глазом, приходится постепенно набираться опыта.

– Поговорим о Ваших пациентах. Прогрессирующая близорукость населения Земного шара – это миф или печальная реальность?

– К сожалению, число близоруких людей действительно выросло, но это характерно не для последних лет, а, скорее, десятилетий. На мой взгляд, процесс объясняется вынужденной адаптацией человека к изменившимся условиям труда. Он всё реже вынужден вглядываться вдаль, чтобы заметить на горизонте добычу, или поймать потерявшуюся овцу. Поэтому рефракция глаза, которая была настроена на дальнозоркость, сейчас меняется на близорукость, потому что жизненной необходимостью стало видеть близкорасположенные предметы. Компьютер ведь находится практически рядом с пользователем. Так что человеческий глаз подстраивается под те перемены, которые происходят с людьми.

– Недавно я узнала, что самая близорукая нация на земле – корейцы. Это тоже связано с тем, что у них бурное развитие технологий началось раньше, чем в других странах?

– Вполне возможно, хотя здесь может быть несколько аспектов. У азиатов несколько иная форма глазного яблока. И у близоруких людей европеоидной расы она тоже более вытянутая, чем у тех, чьё зрение в норме. Так что, может быть, близорукость корейцев объясняется и генетическими особенностями.

– В наше время взрослый человек для того, чтобы проверить зрение и приобрести очки не обязан идти в поликлинику, ведь в любой оптике ведёт приём офтальмолог. Это очень удобно. Почему такая практика не распространяется на детей?

– Действительно, в любой оптике детей до четырнадцати лет офтальмолог не смотрит, а отправляет в поликлинику. Это связано с тем, что у детского зрения свои особенности, и прежде чем поставить диагноз, доктор должен снять спазм аккомодации, который ещё называют «ложной близорукостью». То есть расслабить мышцы глаза, посмотреть состояние сетчатки, и лишь тогда можно делать какие-то выводы.

– Бытует мнение, что хирурги, которые делают операции на глазах, сами ходят в очках. Значит ли это, что хирургическое вмешательство не даёт особого эффекта?

– Дело в том, что хирургия в офтальмологии имеет свои особенности. Ведь глаз – не аппендикс, который можно удалить, и всё. Операция глаза – это способ коррекции зрения, не стоит считать её панацеей. Но есть люди, которые категорически не могут носить ни очки, ни линзы. Это не обязательно каприз, это может быть требование профессии, если человек занимается большим спортом или играет на сцене.

Раньше хирурги оперировали вручную, сейчас все этапы делаются с помощью лазера. Благодаря этому операции стали менее рискованны, дают гораздо меньше осложнений, ведь ни один хирург не может сравниться в точности с лазером.

– Подобные операции рекламируются практически всеми офтальмологическими центрами. Как не ошибиться в выборе?

– Выбирайте крупные клиники, существующие не один год и не в каком-нибудь подвале. На рекламу и отзывы в Интернете, к сожалению, не всегда можно полагаться.

– Вы ведёте приём в поликлинике и в салоне оптики «ПРОФО». А хирургом Вам никогда не хотелось стать?

– Мне всегда был интереснее процесс лечения. Конечно, хирург быстрее видит плоды своего труда: на следующий день после операции снимают повязку, и пациент уже видит тебя. Лечение занимает больше времени. При небольших травмах, не требующих хирургического вмешательства, или воспалительных заболеваниях мы применяем капли, уколы в область глаза, а также внутримышечные и внутривенные. В зависимости от возбудителя болезни назначается лечение, и самое главное – вовремя и правильно поставить диагноз, чтобы получить наилучший результат. Но когда человек через неделю уходит здоровым, это такое счастье!

– Помимо хорошего багажа знаний, что ещё, на Ваш взгляд, необходимо человеку вашей профессии?

– Как и любой врач, офтальмолог должен любить людей. Ведь чаще к нам приходят пожилые люди, которым хочется излить доктору душу. Для многих уже после 40 лет, когда развивается возрастная дальнозоркость, потеря зрения становится настоящим стрессом. Это кажется им признаком старения, который видят все вокруг. Кого-то ранит косметический дискомфорт, если человек никогда до этого не надевал очки. Поэтому с нашими пациентами надо обращаться очень бережно. Так что терпение и желание понять другого человека – это необходимые качества в нашей профессии.

Ольга Артёмова